«Живы мы, пока зрят наши очи стругов чужих паруса на воде».
(Под парусами викингов летит мой слово)
Ода бессмертию героев северных морей
Мы отправлялись в манящие дали с одним лишь мечом...
Но всегда возвращались к родным берегам проторённым путём.
Мы всем и везде обещали вернуться живыми и при богатых дарах...
И снова заздравную чащу по кругу пускали у ярлов на званых пирах.
Ни смерти, ни лжи мы не убоялись
О наших победах легенды слагались.
Нас в Вальхаллу враги отправляли навечно.
А мы... На земле возрождались.
В песнях скальдов... В оружии вашем... И даже в мечтах...
Сехримнир (вепрь Сехри) - животное, которое каждый день забивают в Вальхалле для трапезы погибших в бою героев и каждый день возрождающееся снова. Аналог греческого Феникса у древних скандинавов. Тотем северян и знак бессмертия у викингов.
Мы - дети Сехри
Над нами сияет Сехри
Ряды бронёю крепки.
И рождаемся мы и умираем.
Богам и врагам вопреки.
Мы не боимся смерти.
Нас не пугает боль.
Ведь в нашей крови не пепел.
В нашей крови - огонь.
Под нами пыль вековая.
Тяжёлых битв забытьё.
У воина жизнь кочевая,
Но нет милее её.
Пред нами кресты и звёзды.
Бывает врагов не счесть.
Но победа дороже алмазов.
Дороже золота честь.
За нами шагает память.
И будут кричать нам вслед:
"Да здравствует, племя героев!
На свете таких больше нет!"
Да! Мы не боимся смерти!
Да! Нас не пугает боль!
Ведь в нашей крови не пепел.
В нашей крови - огонь.
И вражью кровь проливая,
Свою не жалеем кровь.
Как Сехри мы умираем.
И как Сехри рождаемся вновь.
Йомсвикинги - полулегендарное братство викингов, существовавшее в X-XI веках. Йомсвикинги были наёмниками и морскими разбойниками, но очень опытными и профессиональными воинами. Вероятно, они представляли собой первый прототип рыцарского ордена в Европе. Главная база йомсвикингов находилась в городе-крепости Йомсборг (в районе Вендского города Волынь). Будучи закоренелыми язычниками, они поклонялись Одину и Тору.
Великанша Ран - в германо-скандинавской мифологии - великанша, штормовое божество моря, сестра и жена Эгира. Ран владела волшебной сетью, которую набрасывала на корабли...
Ньёрд - в скандинавской мифологии бог из числа ванов, отец Фрейра и Фрейи. Ньёрд представляет ветер и морскую стихию и он - хозяин всего того, что находится "над водой и вне воды".
Браги - в германо-скандинавской мифологии бог-скальд, прославленный мудростью и красноречием, муж богини Идун, покровительствовавший клятвоприношению (братство йомсвикингов держалось на клятве верности идеалам побратимства, и одной из причин его распада было нарушение братской клятвы - клятвопреступление).
Норны - три скандинавских богини судьбы.
Правь - правда, правильно, правило, закон "правильного" бытия
Попутная песнь йомсвикингов
Изнова пахари вод на простор вышли.
Песня наша звучи гордо...
Голосом волн вторят нам боги.
Ветрила стяг надувая бодро.
На восходе Ран стелет крепкие сети. Ньёрд же ветра посылает попутно...
Норны чертят Судьбы нашей руны. Браги-скальд освятил клятву братству навечно...
Земли пахарь хулит нас нещадно.
Равный же почитает везде...
Живы мы, пока зрят наши очи.
Стругов чужих паруса на воде.
На восходе Ран стелет крепкие сети. Ньёрд же ветра посылает попутно...
Норны чертят Судьбы нашей руны. Браги-скальд освятил клятву братству навечно...
Тучные нивы жнецов встретят.
Богатую жатву сберём споро...
Берег покроют добычи скирды.
Бондов прибрежных укротим норов.
На восходе Ран стелет крепкие сети. Ньёрд же ветра посылает попутно...
Норны чертят Судьбы нашей руны. Браги-скальд освятил клятву братству навечно...
Одину хвалу вознесли щедро.
Тору обет даём крепкий...
Жизни берём не рукой вора.
Правь одна и у нас, и у Смерти.
На восходе Ран стелет крепкие сети. Ньёрд же ветра посылает попутно...
Норны чертят Судьбы нашей руны. Браги-скальд освятил клятву братству навечно...
Стань, стань первым! Стань, стань лучшим!
(Голос атаки норманнов)
Над нами властны лишь Боги.
А ряды бронёю крепки.
И ты не стой у нас на дороге.
Не попадайся на нашем пути.
Ведь мы идём в атаку
И нам ворожит случай.
Кровь будоражит нервы.
Наш клич морозит души.
Стань, стань первым!
Стань, стань лучшим!
Кровь берсерка
Кровь моя - алая, пусть видят все.
Берсерку не нужен щит.
Топор мой как ветер, как молот Тора.
Орлом над врагами парит.
Нас пятеро, скованных цепью одной.
Здесь, на пороге Вальхаллы.
Стоим нерушимой живою стеной.
Перед большим творческим событием кузнецы средневековой Норвегии проходили обряд Очищения (очищение души перед богами и тела от сглаза, липкого дыхания злых духов, "мирской грязи"). В обряд входили исповедь и молитва Одину, а так же скандинавская конвекционная баня - басту. В этом отрывке «Солнце над фьордами» кузнецы и их помощники просят творческого озарения у языческого бога и кроху божественной силы для своего труда, просят приоткрыть полог тайны ковки стали, просят удачи в своем начинании.
Молитва-обращение к Одину (обряд очищения кузнецов)
О, Всеотец! Наш труден путь и мы творим под дланью Тора.
Лепить Железо и пестовать Огонь — всё тяжкий труд.
И к совершенству путь наш долог.
Года - не мера мастерству. И жизнь сама ему не мера.
Лишь только вера, истовая вера нас посылает в этот путь.
О, мудрый Один, мыслей властелин! Хотя б на миг... Пусть на чуть - чуть...
Войди в наш тесный круг! Открой нам тайны полог!
Благослови наш честный труд и дай надежду на спасение.
Нам сниспошли удачи светлые лучи и долгое терпение.
Пусть наши руки устали не знают. Пусть наши лёгкие от жара не сгорают.
Пусть разум наш свободным станет. А сталь трудиться не устанет.
И мы клянёмся с помощью твоей творить законы мастерства и совершенствоваться сами.
Ведь мы с тобою навсегда, а ты - навеки с нами.
Увы, мы - смертны, властелин. И на земле наш путь недолог.
Молю тебя, войди в наш круг! Открой нам тайны полог!
Хотелось бы отметить и обряд посвящения средневекового норвежского отрока в мужи (клятва роду),означающий ритуал опоясания мечом и приобщения к Всеотцу - Одину (роман-сага «Солнце над фьордами).
«Сейчас Сигфрёду надлежало произнести слова благодарности и обета защиты родовичей, те слова, что он сочинил и выучил еще накануне с помощью старого Ормульфа. Но в горле у него пересохло от волнения, и он чужим и неузнаваемым голосом произнёс:
Я битве за дом наш не струшу, поверьте.
Родных и друзей я не выдам врагу.
Тот, кто родовичам жизнью обязан,
будет всегда начеку.
Вами теперь я мечом опоясан,
На радость роду всему и на слёзы врагу.
Но и кормильцев своих не забуду.
Сеть рыболовную, охотничий лук и землепашца соху.
В Хеле туманном
Не место мужчине.
Буду я сильным, отважным и смелым
В тяжёлом труде и смертельном бою.
В том я Одину, мудрому и справедливому
Самую верную клятву даю.
Теперь немного о скальдическом творчестве. Первые скальды появились именно на землях средневековой Норвегии. И отсюда же устное творчество самых известных и знаменитых шагнуло за рамки этой страны. Скальд - это поэт и исполнитель произведений, которые он сам создаёт или запоминает по рассказу других людей, близких к тем событиям, которые скальд воспроизводит своими стихами. Исполнение произведений скальда могло сопровождаться аккомпанементом музыкальных инструментов, оно было распевным, но и речитативным одновременно. Скальд - человек, тесно связанный с жизнью своего народа. Он нередко - богатый землевладелец, викинг, странник, служилый человек в дружине знатного вельможи, чаще, конунга. Скальд, кроме всего прочего, умудрен знанием рун: в пору расцвета поэзии скальдов в странах Скандии другое письмо было либо неизвестно, либо известно лишь немногим. Каждый скальд был обязан владеть тайной силой слова и рун, он мог творить волшбу или снимать вражьи чары. Его талант ниспослан свыше. Его голосам говорят боги. И от этого в народе скальды имели особое положение. Скальд складывает и песню в честь свадьбы своего господина и песню о его любимой, скальд сопровождает жизнь дружины и двора, при котором он состоит, песню о состоятельном бонде и нищем отшельнике, он своими поэтическими комментариями сохраняет на века аромат суровой и полной опасностей эпохи, воспитавшей и вдохновившей самого скальда. Они слагали и выносили на суд слушателей разные виды стихотворных произведений, зачастую соответствующих ситуациям, в которых они выступали со своими стихами: драпа - основная форма хвалебной песни, название, которой означает «песнь, разбитая на части» и речь в ней всегда идёт о событиях, очевидцем которых был скальд, или о которых он слышал от очевидцев; виса - славословление, заклинание на удачу или во здравие, песня о жизни, подвигах и величии Асов, за которую скальд мог получить любой подарок - от кольца, богатой одежды или секиры, до драккара, нагруженного золотом, она могла рассказывать о поединке, сделке, свидании, краже, случайной встрече, о сновидении, но была разнообразнее и содержательнее драпы; флокк - виса или цикл вис, в отличии от драпы не содержащий «стева» - припева, но изобилующий неповторяющимися метафорами, своеобразный скандинавский метафорический сленг (кеннинги). Здесь я попытался передать суть драпы, продемонстрировать всю её многогранность на примере скальдического творчества Торнбьёрна Хорнклови, который говорит моими устами (драпа из «Солнце над фьордами»).
«А народ, разгорячённый алкоголем, вошёл во вкус поэтического творчества и по всему пиршественному покою разнеслась громогласная просьба: - Драпу « Сердце матери» давай! Не откажи, скальд! Хотим услышать «Сердце матери»!
И скальд, кивком головы соглашаясь исполнить просьбу гостей, сел на своё место у очага.
- Как вы знаете и помните эту быль мне рассказал мой друг Свендульф Скальд, воин, который вместе с товарищами защитил нас от набега кровожадных данов три зимы назад, многие его друзья погибли в той неравной битве, а он остался жив и поведал мне эту историю.
- И так, драпа « Сердце матери»! - объявил он, провел пальцами правой руки по струнам и, под их аккомпанемент, задушевно, с лёгкой грустью начал свою мелодекламацию:
- Гудит метель который день. Но ночь теперь. В ночном лесу, скальд-воин Свендульф, присев на пень поближе у костра, дружине молвил: - Что холодно вам други? И мысли о еде, тепле и мягком ложе засели в голову и ваш живот голодный? Гоните их! Мы не должны замёрзнуть раньше, чем сюда придут враги. И будут всем захватчикам из данов калёного железа диво-пироги. Засада на врага — замри, молчи, крепись и жди. И я , подумав о других, вас сказкою согреть хочу, я тихо буду петь, на вас глядеть. Есть сказ о витязе нореге славном и матери чуткой, что сердцем своим охраняла его одного и не просила взамен ничего.
За северным ветром мой фьорд одинокий,
Над морем в камнях - мой дом.
Пекла мать мне хлеб в дальний поход,
но думала о своём.
Знать бы хотелось ей всё наперёд.
"Как бы с родимым беда не случилась, справился бы он со злом.
Как бы морская пучина его пощадила, и он не уснул за веслом".
Тише, струны! Не рвите мне сердце! Слёзы матери осушить некому!
Ушёл её сын в неведомый край,
К рекам чужим, горам и лесам.
Морской скиталец нашёл там свой дом,
Но горькое горе, о боги! Скитальцем он сделался сам.
Сколько же ждать его из чужбины?
"Пусть без победы бы он возвратился, лучше здоров был бы сам.
Здесь, рядом со мной был бы мой горемычный, а не скитался там".
Плачьте, струны! Зовите скитальца! Горе матери остудить некому!
Стал возводить он в чужом краю
Прочные замки и города
И победил врагов, что злой рок ворожат,
Глядя в чёрные зеркала.
Зовутся волхвами они в тех местах, и делают чудеса.
"Прощай, моя мама, прощай навсегда.
Лишь ветру морскому теперь ты сестра. А я - сам себе господин".
Громче, струны! Верните скитальца! Сердце матери согреть некому!
Клинок врага сыскал в бою
Морского сокола грудь.
И геройская смерть ему помогла
В Вальхаллы врата шагнуть
"Прощай и прости меня, мама моя!"
И в небе ночном воссияла заря.
"Жил я, как ветер, но пропал не за зря".
Молчи, моя лира! Горька моя песня! Чёрную весть принести некому!
Но не слышала мать твой последний вздох,
не слышала смертный крик.
Её забрал злого дана клинок,
и твой дом и многих других.
На пепелище хозяин - дождь. Он льёт от утра до утра.
Холодному камню не нужен полив.
Ведь на нём не растёт и трава.
Нет ни сына, ни матери больше на свете! Тризну по ним справить некому!
В чертоге небесном был пир всех богов, и был многодневным он.
Там встретились двое. Вот он, её сын, вот и она. С тех пор
каждую ночь две светлых звезды выходят на небосклон.
А рядом с ними хозяйка-Луна.
И каждый, под небом живущий, услышит: "Родимая, здравствуй, ты - мама моя!
Я - сын твой, и ты мне навеки нужна.
Вот видишь? Я всё же вернулся. Низкий тебе поклон".
Пой моя лира! Звените радостно струны! Теперь навсегда они вместе и их разлучить некому!
Молчит дружина, но теплые от Свендульфова сказа глаза норегов, греют души друг другу жарким светом памяти родства и рода . Не холодно, не голодно, не страшно умирать. Ведь каждый вспомнил дом и мать. И обещал себе живым вернуться, чтоб больше никогда их не терять!
Скальд уже смолк, а гости всё повторяли и повторяли вслух последние слова его драпы: «Не холодно, не голодно, не страшно умирать. Ведь каждый вспомнил дом и мать. И обещал себе живым вернуться, чтоб больше никогда их не терять». Повторяли, как будто силились понять откуда берётся такая сила в словах, почему слова эти проникают глубоко в сердце и надолго остаются там, почему после них непременно хочется сделать что-нибудь героическое для своей матери, своих близких, своего рода. В уголках женских глаз и некоторых гостей поблёскивали слёзы. Да, силён был Торнбьёрн Скальд, раз заставил расчувствоваться холодных, зачастую спокойных и уравновешенных норегов. И теперь понятно было почему он так часто повторял: «важны не только сами слова, но ещё важнее, как и когда они будут произнесены. Ибо, слово может осчастливить, но может и убить, как метко пущенная стрела.»
Пляски и плясовые песни скандинавов - явление яркое и запоминающееся, не могу не отметить их задора и скрытого огня. Привожу здесь отрывок из «Солнце над фьордами», где можно увидеть и почувствовать всю их заразительность и удаль.
«И вот на пиру настал момент, когда от всего съеденного и выпитого кровь в жилах храбрых дружинников конунга вскипела, ударила в ноги и началась пляска. Назвать это танцем трудно, это было больше похоже на состязание, кто выше подпрыгнет или громче топнет. Музыка тоже соответствовала: дудки и барабаны гремели и гудели, добавляя хаоса во всеобщее веселье. Но это был настолько захватывающий процесс, что все скамьи стояли пустыми, люди кружились волчками и топали в такт развесёлой песне гребцов боевого морского судна, видевших весь свет и достаточно вкусивших его прикрас :
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
Британские замки крепки.
Но мы камни жуём вместо хлеба.
Как сухари, как сухари.
Хэй, хэй!!! Пива подлей.Топни ногой, гляди веселей!
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
У франков растёт виноград.
Мы пили все вина подряд.
Вместо воды, вместо воды.
Хэй, хэй!!! Пива подлей. Топни ногой, гляди веселей!
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
У нас же сплошная треска.
От нее заболели бока.
Хочется хлеба, терпим пока.
Хэй, хэй!!! Пива подлей. Топни ногой, гляди веселей!
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
В Исландии холод и мгла.
Драккар наш спалили дотла.
Горячая ночка, ну и дела
Хэй, хэй!!! Пива подлей. Топни ногой, гляди веселей!
Хо-эй!!! Хо-аххх!!! Дружно вёслами делаем взмах!!!
Домой возвратились пешком.
Пустыми, но не жалеем о том.
Будем здоровы - ещё наживём.
Хэй, хэй!!! Пива подлей. Топни ногой, гляди веселей!
Вот уже и сам Хальвдан конунг не выдержал. Рыкнул по-медвежьи и махнул в толпу плясунов. - Спляшем, подданные мои, так, чтобы гномы на нижнем этаже мироздания попросыпались! - выкрикнул он из круга танцующих и топнул ногой в такт музыке. И-эх-ххххх!"
Замечательна и народная плясовая на сельском пиру в деревне Лисиный бор («Солнце над фьордами»)
«А молодёжь в это время пустилась в пляс и задорно запела, поддерживая атмосферу деревенского праздника и народного веселья. Ритмично бухали барабаны, весело и игриво гудели дудки, мелькали возбужденно-радостные лица сельчан, а ноги их так и выписывали замысловатый рисунок на покрытом свежим и душистым сеном полу хозяйского дома.
Хей, гуляй, гуляй, гуляй! Ешь, пляши и выпивай!
Дед по жбанчику. Отрок по стаканчику,
Молодец из ковша, девица напёрстком.
Хозяюшка пива подлила , песня по кругу пошла.
Хей, гуляй, гуляй, гуляй! Рукам воли не давай!
Пока не высватал - гляди. Молодец на молодицу.
Отрок на отроковицу. А дедку - опять пива жбан.
Хозяюшка вовремя подлила, песня дальше пошла.
Хей, гуляй, гуляй, гуляй! Пляской сердце согревай!
Молодцы в притопку. Девицы кружком-кружком.
А дедок вприсядку, да бочком-бочком.
Хозяюшка молода сама по кругу пошла.
Хей, гуляй, гуляй, гуляй...Ешь от пуза, выпивай...
Сельская песня того времени, так же достойна внимания, как явление фольклорное, устойчивое и всепоглощающее («Солнце над фьордами»)
«И вот накал веселья постепенно достиг высшей точки - зазвучали певучие дудки, которым вторили пастушьи рожки, им в такт забили небольшие барабаны, а слушатели начали плавно раскачиваться из стороны в сторону, вслушиваясь в звуки живой сельской музыки. В то время песнопение было уделом исключительно мужчин, но жизнь одинокой лесной деревни своей дозволенностью, в этом отношении, отличалась от законов и правил пиров ярлов и конунгов Северного Пути. Здесь женщины могли петь и вместе с мужчинами и самостоятельно. Здесь не было скальдов, но были свои песенники и песенницы, давно заслужившие своим даром это громкое прозвание. Таким песенником был и Йорди Углежог, от природы имевший чистый и приятный голос высокого тембра и проникновенного звучания. И вот он, расправив плечи и набрав в грудь воздуха, задушевно затянул родовую песню:
Вороны, птицы Вотана!
Разорвали небесную гладь взмахом крыльев свободных.
Вороны, птицы Вотана!
Их прекрасен полёт так, что смертного сердце от счастья поёт.
Вороны, птицы Вотана!
Вы судьбу на плечах наших зрите глазами всесильных богов.
Вороны, птицы Вотана!
Нет на свете оков, что я с вами в союзе порвать не готов.
Вороны, птицы Вотана!
Так парите же птицы, полётом своим возвещая начало счастливых времён и победных пиров.
Вороны, птицы Вотана!
Вороны в небе. Вороны - вестники . Вороны - братья мои.
Я с вами к любым испытаньям готов.
Вороны, птицы Вотана...
Повторяющийся стев «Вороны, птицы Вотана!» подхватывали все мужчины, сидящие за столами, от чего казалось, что они зовут этих гордых и величественных птиц, призывают на свой пир. Лишь песня и работа способны были изменить внешний облик этого песенника - с первыми звуками своего голоса он неузнаваемо преобразился: стал выше и значимее в глазах окружающих, лицо его приобрело оттенок божественной одухотворённости, а в светлые волосах повился золотистый отлив, его небесно-голубые глаза стали особыми, неимоверно привлекательными и притягательными. И это был уже не Йорди Углежог, а Йорди Песенник, Йорди Голос бога Браги, сына Одина.»
Последним же викингом и конунгом викингов был Харальд Суровый (Харальд III Сигурдссон,Харальд Суровый, Харальд Суровый Правитель, Гаральд Грозный, Гаральд Гардрад), король Норвегии, дальний родственник сына Хальвдана Чёрного, Харальда I Прекрасноволосого. И с его посмертием связана интересная страница истории Норвегии и Британии. В 1066 г. Харальд погиб в бою при попытке завоевать английский трон. С гибелью Харальда прекратился трёхвековой период вооружённой экспансии скандинавских правителей — эпоха викингов, поэтому его считают последним викингом и последним конунгом викингов. Вот здесь и всплывает дата - сентябрь 1066 г. Тёмный, вероломный, кровавый период истории трёх стран — Северной Франции(Нормандии), Норвегии и Британии. И все участники этой драмы - известные и незабываемые личности, незабываемые своей трагической историей и последующей трагедией своих стран. Изначально на трон тогдашней Британии(1060-1066 г.) претендовали три человека - Гарольд Английский (потомок датчан, правивших в этих краях со времён экспансии Рагнара Лодброка, норвежцы звали его на скандинавский манер - Гарольд Годвисон), указанный мною, Харальд Суровыйй и Вильгельм Бастард (в последствии - Вильгельм Завоеватель, Вильгельм Нормандец), герцог Нормандии - скандинавского анклава на территории Северной Франции, возникшего в результате завоеваний вышеуказанного Рагнара Лодброка в Европе. Харальд Суровый и Вильгельм Бастард договорились совместно ударить на Гарольда Английского, а потом поделить Англию пополам. Но Вильгельм предал Харальда и не напал со свои флотом с юга Англии на Гаральда Годвисона, Суровы же вынужден был вступить в борьбу за завоевание Англии один, погибнув во второй битве на границе Шотландии и Англии. Гарольд Английский наголову разбил его войско в окрестностях тогдашнего Йорка (Стамфорд-Бридж) и сжёг норвежские корабли...А через 19 дней сам погиб в легендарной битве при Гастингсе, проиграв и свою голову, и королевство... С тем пор в мировой истории Гарольд стал прозываться Анфеликсом - Несчастливым, а его дочь и жена были вынуждены искать прибежище во всемирно известном, и воспеваемом Шекспиром, замке Эльсинор (место жительства Гамлета). Дочь Гарольда, Гита, впоследствии стала женой русского князя Владимира Мономаха. Харальд и Гарольд имена одного норвежского корня и судьба поступила с ними одинаково. Вот такая сложная и душещипательная история... И в этой связи у меня сложились несколько стихотворных памфлетов, которыми я хочу с вами поделиться. Они касаются последней битвы Харальда Сигурдссона, Харальда Сурового Воина.
Кончина Харальда конунга
Смерть, словно птица, витает над нами.
Губит норегов английским железом.
Ряды за рядами...Ряды за рядами.
Стрела - и... десятника нет больше с нами.
Копьё - и... сотник мёртвым лежит под ногами.
Топор... Успеваю прикрыться щитом.
Рот полон крови, руки немеют.
Успеют ли наши помочь?
...Не успеют.
А смерти коса уставать не желает
Стрела - и... кто то опять умирает.
Копьё - ... чья то кровь вновь траву обагряет.
Топор - ... не успел я прикрыться щитом.
Четвертая рана на теле - крестом.
Туман в голове...
Воды бы напиться.
Смертную муку принять.
И... навеки забыться.
Так меркнет Норвегии викингов слава, не сможет из пепла она возродиться...
Сомн Валькирий над местом битвы
Горят драккары... Месть взывает к крови.
И чтобы битве положить конец.
Валькирии с небес спустились наконец.
Чтоб души павших унести с собой.
В Вальхаллы праздничный дворец.
Последний бой, последний крик, последний свет, который видим мы с тобой...
А дальше лишь бессмертья лик, а дальше лишь покой... Божественный покой.
Рассуждения Гарольда Английского о Добре и Зле
Кто говорит, что нет Добра и Зла
Тот сам не верит в это.
Кто говорит, что есть лишь Тьма.
Боится Света.
Свет и Добро - творцы, а Тьма - изнанка сути.
И кто во что горазд, тот так и судит.
Напутствие Харальда Сурового перед последней своей битвой.
(основано на древнем скальдическом тексте).
С вами заодно сечу бесстрашно я встречу...
На встречу разящей стали
Выйдем же смело!
Ведь все вы в доспехах
Шеломы ваши блестят индевело как лёд
И руки секиры сжимать не устали...
Ясени битвы строем здесь встали — враг не пройдёт.
А я оставил
Шелом свой на струге.
С кольчугою вместе...Шитом себя подпираю.
Если суждено погибнуть от стали жала.
Торг между Жизнью и Смертью совсем неуместен.
Павших же в битве встретит Вальхалла.
Слушайте, вои с сердцем дракона моря!
В битве грядущей голов мы не склоним.
Горе великое нам, и англам же — смертное горе.
В лоне бури копий,
Крепко стоять за щитами!
Так боги велели!
Я в сечу пойду рядом с вами.
Стяг мой парить неустанно будет над крепких щитов рядами.
Пусть англы грозятся жизнь нашу взять и волю.
Мы же выберем викингов смерть, я не рабов незавидную долю.
Умрём - возродимся. А жизнь отдадим без печали...
Так бремя кончины и предки наши с улыбкой встречали....
Хель - в скандинавской мифологии царство мёртвых (в подземном мире), называемое также Нифльхель, и ,одновременно, подземная кузница Тора, в которой гномы - цверги куют для него волшебное оружие. Мифологический скандинавский ад. В «Солнце над фьордами» под воздействием советов - намёков Синдри (великого подземного кузнеца-гнома), полученных Уле во сне, кузнец сам создаёт меч, обладающий голосом и силой Золотого Кабана. А так же, в контексте части, Хель - ущербное состояние человеческой души (после случившейся трагедии кузнец Уле сломался, отстранился от реальной жизни, потерял веру в себя и людей) и её возрождение. Так же название части отражает адский труд новобранцев в овладении воинской наукой. За три месяца из новобранцев стать воинами, это такой же адский труд, как спуститься в Хель и живыми вернутся в мир людей.
Здесь сталь гнёт сталь.
И сталь крушит породы кости
Стальною кровью полон цвергов рот.
Но трубный Синдри глас опять зовёт вперёд.
В огонь и грохот адской кузни.
Где слёзы камня— сталь.
А слёзы этой стали - Хеля муки
Стальной души в стальной разлуке.
Первым творением Уле был клинок с магическими свойствами, названный ярлом Фредриком Неугомонным «Песня Стали». И вот ода, посвящённая ей.
Сталь - её кожа, сталь - её мышцы, сталь - её кровь.
Сталь - её песня, сталь - её мысли, сталь - и очаг и кров.
И в дни боевые, и мирной порою такая отрада тебе нужна.
И в горе, и в радости. И в страсти, и в мести. Твоей лишь руке покорна она.
, , нравится это сообщение.
Все мы – рыцари в призрачных латах. Ежедневно сражаться идём. В бой за мир, сумасбродством объятый. В бой за разум его, опалённый безумия огнём.
В вихре времён рождается слово и оставляет память...ДНЕВНИК ЛИТЕРАТУРНЫХ ЭМОЦИЙ
https://zelluloza.ru/books/2683/#book
главная
Сборник поэтических эссе "В вихре времён рождается слово и оставляет память..." Дневник литературных эмоций.
