Фэнтези-миниатюра
"Менестрель"Автор:
(С) Лана Павлова Он сидел на вершине самой неприступной горы и ярким взором осматривал предрассветное пространство и утреннюю тишь.
Далеко-далеко внизу копошились люди, занимаясь своими повседневными делами.
Он всегда любил наблюдать за ними, особенно за простыми: крестьянами, плотниками, кузнецами. Они расскажут о себе многое, даже не разговаривая с ними вовсе. Уметь вырастить урожай, построить дом или сковать оружие — это дорогого стоит, хотя действительная оплата за их труд была мизерной. А вот их «хозяев» он недолюбливал: высмеивал их ханжество, трусость и глупость; ненавидел их злобность и воинственность.
А вот женщин, особенно мам, он ставил в пример. Кто, как не женщина, лучше всех знает как проявляется в этот мир новая жизнь. Хотя были конечно и исключения, например: мелочные «кукушки».
И детишек от любил — самая достойная и преданная публика. С ними можно было откровенно покуражиться, показывая фокусы и чудеса, или рассказывая увлекательные истории о дальних странах и таинственных островах. И пусть их родители считают его балаболом и пустобрёхом, хотя когда-то сами искренне верили в подобные истории, строили замки из песка и мелких камушков, надевали на голову мамину длинную юбку, размахивая ею, как крыльями, и возвещая всем о прилёте великого дракона.
Природа никогда никого не обманывает, никогда никого не предаёт. Она требует только того в чём совершенна сама. Но человек, увы, её не слышит, не понимает и игнорирует. Но сказки воспринимают всерьёз даже взрослые умы, пусть и полупьяные, в каком-нибудь кабаке или на постоялом дворе, куда вечером сходились многие, чтобы отдохнуть после трудового дня, и выпить одну-пять кружечек эля.
— Держи от меня кружку эля, менестрель. Потешил. Было бы всё так, как ты говоришь — жить стало б легче.
— Не веришь? — улыбаясь спрашивал он, осматривая крестьянина.
— Можно бы и поверить, — смеялся тот. — Но одними рассказами сыт не будешь. Иди-ка ты к нашему графу. Побольше нальют и монетами заплатят. Потом расскажешь, как у них там. А мне завтра урожай собирать, да дань платить.
— Как раз иду, — кивнул менестрель. — Дочка у него на выданье, граф женихов собрал на смотрины.
Любил он добряков и люд простой больше, чем напыщенных вельмож. И помогал как мог, но так что бы не заметили.
И когда на следующее утро, этот крестьянин монетки на своём поле нашёл, хоть и скрыл от всех, благодаря за это полевиков и эльфов, и отнеся им в дар кружку молока, то смог наконец с догами расплатиться. А полевики в действительности и помогли, хоть и не без помощи «менестреля» конечно.
Он тоже был другим. Природа наделила его многим, но и многого лишила. Если бы кто-то узнал его истинную личность, то неминуемая смерть от людской идеологии ему была гарантирована.
Он научился пользоваться своим даром. Но всего не скрыть, всего не переделать. И не забыть.
Возможно он был один в этом мире, а возможно и нет. Он больше скрывался, чем старался искать себе подобных, которых ловили и убивали под радостные победные крики.
Жестоко? Да. Но от природы не уйти, от магии не избавиться, от своей сути не отказаться. Осталось только приспосабливаться в мире, который зарастал смехотворными догмами с такой быстротой, что тошнило на каждом шагу.
Он бы съел их всех! Уничтожил в два счёта!
Ну и?.. А дальше-то что?..
Придут другие, ещё более жестокие, наглые и алчные, готовые занести в статус неугодных всех, кто не такие, как они.
А жить-то хочется. Всем!
И они пусть живут, мирно спят и не догадываются, кто сегодня развлекал их на балу. Кто им пел песни, рассказывал баллады, играл на скрипке и лютне, танцевал под дудку, и жонглировал кинжалами и яблоками.
Он закрыл глаза и прыгнул со скалы. Но крылья удержали его. Только тут, в труднодоступном и запретном месте, не без его помощи оно конечно стало запретным, он мог насладиться свободой своей истинный сути. Взмыть в небо, беззаботно и почти безбоязненно кружась в бескрайнем пространстве. Это был его дом! Кто знает небо как драконы — тому тошно ходить по земле, пусть даже это смысл его выживания.
Дракон-менестрель, дракон-бард — кому скажи все смеются.
И он говорил. Да! Пусть хохочут, пусть не верят. В своих сказаниях и песнях он рассказывал о себе. Хотя каждый раз улетая с той или иной облюбованной им горы, понимал, что совершил очередную глупость, так как на её приступы уже спешили десятка три отборных рыцарей, что бы потешить своё самолюбие и убить дракона, который в сущности ничего им плохого не сделал, однако того требовал их долг и честь.
Но что они знали о чести?! Что они знают о долге?!..
Забрезжил рассвет. Дракон опустился на покатый холм, его лапы тут же обратились в ноги, чешуя в одежду. И вполне милый себе бард среднего роста и возраста, но уникального и таинственного происхождения, зашагал по витиеватой горной тропинке в сторону графского замка. За спиной на ремне висела лютня. Он улыбнулся солнышку и переливам соловья, взял инструмент, ударил по струнам и запел:
— Я иду, я скитаюсь по долам и весям,
То, что видел и знаю, разложу я по песням,
Я безбожник, поэт, балагур и остряк,
Я дракон-менестрель, или просто чудак.
Душу жизни открою, обо всём расскажу,
Как по свету брожу и живу не тужу.
Вы не верите? Зря. Я на ложь не мастак,
Я поведаю где, в кою пору, и как.
Вы не смейтесь, прося: ну давай обратись,
И драконом перед нами ты покажись.
Ох ребятки, забыл заклинанья я все,
Да мечи ваши, копья, пусть стоять в тишине.
Но я знаю драконов, есть на свете они.
И об этом спою вам баллады мои.
КОНЕЦ
, , и
ещё 1 нравится это сообщение.
главная
Лана, дорогая вы наша, ну прочтите условия фестиваля!:))))
Но для фестиваля надо что-то ещё:)))))
Это мы запросто!!!
Суперфантазия о суперметаморфозах...
