Рассказ "Здравствуй, Дедушка Мороз!"Автор: Риша (Рина Михеева)
Аннотация: У сказочных героев тоже есть желания, и почему бы им не написать Деду Морозу? Вдруг поможет.
Специально для фестиваля "Время добрых чудес" на сайте Хобби-Ленд— Шарик! Где ты там, Шарик? — высокий бородатый старик в расшитой звёздами и снежинками шубе выглянул в окно терема.
Снеговик, получивший столь странное имя от Снегурочки, — баловалась девчонка, что с неё взять? — уже спешил на зов.
— Что прикажете, начальник? — весело спросил снеговик, вваливаясь в просторную горницу и привычным движением поправляя слегка покосившийся на сторону морковный нос.
— Вот, полюбуйся, снежная душа! — Дед Мороз пребывал в ворчливом настроении, что, впрочем, частенько случалось со стариком с приближением Нового года — очень уж много работы наваливалось!
И далеко не все просьбы, с которыми к нему обращались, он был в силах исполнить, а это хорошего настроения не прибавляло.
— Зря мы согласились от сказочных жителей письма принимать, ох зря!
— Ну-такась, — хохотнул снеговик, подмигнув глазом-пуговицей, — ваша зимность никогда не могла отказать красивой женщине! Снежная Королева вам глазки строила, а расхлёбывать теперь… — он хотел прибавить — "нам", но Дед Мороз цыкнул и снеговик замолчал, привычно приняв "вид лихой и придурковатый", а то ещё рассердится сейчас старик не на шутку да устроит вьюгу дней на пять, не пролезть потом нигде…
Или раскатает Шарика на шарики, как в прошлом году. Потом, конечно, снова соберёт — куда он без помощника? Да и Снегурочка заступится за старого друга. Однако — неприятно. Привык как-то быть всегда собранным.
— Чего изволите, ваше благородие? — вытянулся Шарик.
— Какое я тебе ещё благородие, — проворчал Дед Мороз, но усмехнулся уже по-доброму. — Вот, садись… то есть — вставай здесь и читай письма от этих… из сказок которые. А я пока буду подарки для людей комплектовать. А то времени на всё про всё не хватит. Вишь, сколько они наслали! А Королева-то говорила, что никто, небось, и не станет мне писать. Ага, как же… Дорвались!
— Слушаюсь, вашбродь! — Шарик подцепил мешок с письмами, выудил одно и начал читать:
— "Здравствуй, Дедушка Мороз! Ты прости, что я к тебе обращаюсь… Ты, небось, моего письмеца и не заметишь… а заметишь, так не прочитаешь… а прочитаешь, так…" — Шарик свёл глаза пуговицы поближе один к другому, всматриваясь в бисерные буковки.
— Ну, чего там мямлишь? — поторопил Дед Мороз, стоявший посреди горницы и лёгкими взмахами посоха творивший своё зимнее чародейство.
— Неразборчиво тут… плакали, что ли, или, может, рыбу заворачивали, не пойму, — объяснил снеговик. — Да и почерк уж больно мелкий…
— Ладно, читай, как можешь, только всё же поскорей, а то так мы и до лета не разберёмся!
— Где это… а — вот, — Шарик поднёс листок поближе к глазам. — "Сами-то мы не местные…" Зачёркнуто. Сверху подписано: "Испокон веков здесь живём".
Дед Мороз усмехнулся в бороду.
— "Прозывают меня Мышка, по батюшке Мышковна, а фамилиё моё — Норушкина", — с облегчением осилил снеговик.
Дальше дело пошло бодрее:
— "Дорогой Дедушка Мороз, совсем я замучилась от такой жизни! Кажинный год наш дед сеет репу. Но всходит только одна. Такенная репа, что вытащить её никак не могут — ни дед, ни бабка, ни внучка, ни Жучка, ни Мурка, а всенепременно им надо, чтобы и я ту репу тащила — без меня ни в какую не справляются!
Я замучилась энтую репу таскать! Я же махонькая мышка, а не трактор! Говорят, бывают такие машины… А потом, дорогой Дедушка Мороз, — это же смотреть сердце кровью обливается! Легко ли деду да бабке ту репу разделать?! Она ж как камень. Уж они её пилят-пилят, рубят-рубят. Это не урожай, а наказание. И уварить её не могут потом никак. Но мало того…
Кажинный раз как наша кура Ряба снесётся, получается у неё, у горемычной, "яичко не простое, а золотое". Дед да баба его "бьют-бьют — не разобьют"! Зовут меня — хвостиком махать. Ну ладно — машу. Дело не особо тяжкое, хотя на хвосте у меня уже мозоль от энтого махания и по яйцу стучания. Так после они берутся рыдать в три ручья. А есть-то и нечего! Одна скорлупа.
Так и ту в ломбард не берут, говорят: неправильное какое-то у нас золото, молот его не берёт, а мышиным хвостом бьётся! И вот этакая котовасия у нас кажинный день! Это так дед наш почему-то говорит, хотя никакого кота Васия у нас отродясь не бывало. Такая вот, значит, кошкомуркия — у нас постоянно!
Наскребла было баба муки по сусекам, испекла колобок — ужо, думали, хоть поедим! Так и тот в лес укатился. Песенки петь. Говорят, его лиса съела. Но мне родичи, лесные мыши, сказывали, что он и по сию пору по лесу колобродит-кувыркается, честнЫх мышей пугает, песни горланит!
Дедушка Мороз, на тебя вся надёжа! Подари ты нашему деду нормальные семена! И сделай такую божескую милость: чтобы наша Ряба обыкновенные яйца несла! Или уж пусть у неё Золотой Петушок вылупляется, раз яйцо — золотое. Будем золотых петушков царям продавать, чтобы служили, значит, заместо пограничников."
Снеговик замолчал, Дед Мороз в задумчивости дёрнул себя за бороду, отпустив посох. Тот замер в вертикальном положении.
— Это всё?
— Всё, ваша чудесатость, — отрапортовал Шарик проводя по мятому листу морковным носом. — Дальше она слёзно просит выполнить её просьбы и прощается.
— Ну и что ты по этому поводу думаешь?
— Думаю, отчего бы и не исполнить, ваша премудрость? Желания хорошие, добрые. Никому вреда не будет, если у деда нормальная репа вырастет и у курицы яйценоскость повысится… то есть — наладится. Насчёт Золотых Петушков сомневаюсь. Ежели эти "пограничники" начнут царей в темя клевать, то тут и до беспорядков недалеко! А нас могут обвинить в нагнетании политической обстановки. Или — в усугублении… или в раскачивании… или… Ну, в общем, найдут в чём! Так что пусть нормальные яйца несёт. Яичные. Куриные. Такое моё мнение, ваша волшебность! А решать, конечно, вам!
— Да это уж само собой… — проворчал дед, оглаживая бороду. — А со сказками-то что станется, ежели мы им куриные яйца вместо золотых организуем, и репу… измельчим?!
— Тю! Да что им сделается? Сказки эти тыщщу лет назад написаны! Так и останутся — для потомков. Чтобы им было, над чем призадуматься, ежели вдруг будет чем.
— Призадуматься? — нахмурился Мороз. — О чём там призадумываться?
— Как же… Например, откуда такая репа, отчего бы старику не подрыть её лопатой, вместо того чтобы выстраивать в ряд мышек и Жучек, в чём варить этот корнеплод и сколько в нём нитратов? Хватит убить лошадь одним куском или нет? Почему у Рябы такие яйца, кто, собственно, отец? Отчего они только мышиным хвостом бьются, об чём дед и баба плачут, и так далее. Там вопросов больше, чем слов в сказках! Но обычно никто этим не интересуется.
Короче… — сказки давно напечатаны, там и останутся. Ну, может, новые какие истории появятся после внесения изменений, так это не страшно! Сказок много не бывает. А бестолковее, чем было, всё равно не выйдет.
— Пожалуй… — раздумчиво произнёс Дед. — Ну, читай следующее.
Снеговик запустил руку-ветку в мешок и достал другое послание.
— "Здравствуй, Дедушка Мороз! — начал он. — Долгие тебе лета, а особливо желаю тебе здоровья, коего я, сирота горемычный, напрочь лишён от самого своего рождения! А родился я, бедняга разнесчастный, круглым… инвалидом. Ни рук у меня нет, ни ног, у бедолаги подзаборного…" Тут зачёркнуто, — пояснил снеговик. — Приписано сбоку: "безнадзорного". Снова зачёркнуто и приписано: "бесприютного".
— Читай дальше, Шарик, — попросил Дед Мороз сдавленным голосом.
— "Ни ушек нет, ни хвостика, ни носика, — продолжил снеговик и тяжело вздохнул. — Катаюсь я по лесу прямо вот головой одной своей разнесчастной! И все только съесть меня норовят." Никак это Колобок, — вставил Шарик. — А ведь и верно… Вот уж кому не повезло кругОм… КрУгом. Вообще совсем не повезло... Со всех сторон, короче!
Дед Мороз даже не стал торопить помощника, пытаясь представить такую круговую невезуху.
— Что тут дальше-то… — вернулся к письму Шарик. — Ага, вот: "Я никогда не роптал на судьбу и всегда старался сохранять позитивный настрой! И окружающих воодушевлять, поднимать им настроение и всё такое прочее. Но должен же быть предел моим тяжким испытаниям! Ведь земля, снег да грязь в рот то и дело набиваются, когда по лесу катишься, глаза приходится зажмурить, так что и не видишь, куда тебя несёт нелёгкая. А как не катиться, ведь ежели остановишься — сразу же находятся охотники до моего белого тела… Хотя оно, конечно, уже давно не белое, а совершенно напротив — чем только не облеплено по причине слякотной погоды нынешней зимой.
Я и жив до сих пор только благодаря Лисе Патрикеевне, каковая прекрасная и душой, и телом великодушная особа и пишет сейчас это письмо с моих слов тебе, дорогой Дедушка Мороз! Тут на неё многие возводят напраслину, говорят, что она меня съела, но это не так, Дедушка Мороз!
Лиса Патрикеевна отчего раньше такой злой была? Оттого, что ни одного подходящего для неё мужчины в округе не было! Один только Волк — и тот дурак дураком! Но потом появился в наших лесах Котофей Иванович, вот они вместе с Лисой и зажили счастливо. Теперь Волк и Медведь их провизией обеспечивают, а я им досуг скрашиваю — песенки пою и стихи докла… дела… деламирую! Так что жизнь моя стала уже не настолько беспросветной, как раньше.
Но всё же, Дедушка Мороз, очень тебя прошу: сделай для меня… что-нибудь. Хоть бы ноги, что ли? Котофей Иванович надо мной смеётся и говорит, что Колобок с ногами — это нонсенс! Он у нас очень образованный. Я не знаю, что такое нонсенс, но кататься мордой лица по земле очень уж надоело…
Остаюсь с надеждой на твою волшебную помощь, Колобок, он же — говорящий хлеб, он же выпечка мыслящая, он же брат по разуму, он же жертва жестоких родителей, он же странник бесприютный, он же — певец, поэт и композитор. А также первый лесной жырналист. Что бы это последнее ни значило. Так меня Котофей Иванович прозывает.
Благодарю Котофея Ивановича за помощь в составлении текста письма, а Лису Патрикеевну за то, что записала. С моих слов записано верно. Собственноличная (а также и собственнозатылочная) подпись на следующем листе." Тут это… — Шарик развернул ещё один лист послания.
— Во! — Снеговик продемонстрировал Деду Морозу круглое грязное пятно во весь лист. К пятну кое-где пристала еловая хвоя, прошлогодние травинки, почему-то крошки, рыбная косточка и неопознанная лесная грязь.
Дед Мороз утёр бородой скупую слезу и шмыгнул красным носом.
— Что предлагаешь? — спросил хрипло.
Снеговик почесал морковку, поправил салатовое ведёрко в розовый цветочек, которое носил вместо шляпы, и вздохнул.
— Где-то, конечно, Котофей Иванович прав: Колобок с ногами — это и правда нонсенс. Но что-то определённо надо с этим делать. Нельзя его так оставить. Будем думать…
— Вот и думай! — рассердился Дед Мороз. — Тебе всё равно больше делать нечего. А у меня работы непочатый край! — он снова схватился за позабытый посох.
Снеговик вздохнул, поинтересовался осторожно:
— Дальше читать, ваше добрейшество?
— Читай, — буркнул Дед.
Снеговик снова полез в мешок и извлёк из него длиннющий свиток.
— "Мы, нижеподписавшиеся, жители лесного жилкооператива, далее именуемого Теремок, Деду Морозу челом бьём!
От лиц и морд всех жильцов нашего Теремка пишу тебе, Дедушка Мороз, я — Мышка Норковна Погрызухина, самовыдвинутый, самоизбранный и самоназначенный председатель нашей жилищной организации.
Дорогой и уважаемый Дед Мороз, на дворе у нас двадцать первый век, всяческие инновации и модернизации семимильными шагами входят в жизнь наравне с реконструкциями и оптимизациями! В это непростое, но судьбоносное время мы, жильцы и руководство жилкооператива Теремок, вынуждены по-прежнему обитать в тяжёлых условиях коммунальной жилплощади со всеми вытекающими последствиями, о каковых последствиях я, как ответственное лицо, сообщаю тебе, Дедушка Мороз, потому что больше некому!
Житие наше проистекает следующим образом: жилец Петушок, чтоб ему… собственным гребешком подавиться… просыпается как по часам — ещё до свету. И горланит на всю жилплощадь не своим голосом.
Говорит, что это сильнее его. Натура, говорит, у него такая от природы.
От этих воплей недорезанного (а жаль) петуха немедленно просыпаются все. Медведь, правда, сразу встать не может — тяжёл на подъём. Зато все прочие жильцы начинают носиться, как наскипидаренные. Говорят… как бы это тебе приличными словами изложить, Дедушка Мороз… Говорят, что не оставляют надежд встретиться с жильцом Петушком и выразить всё, что думают о его вокальных талантах, не только при помощи слов и звуков, но и действием!
Однако жилец Петушок не лыком шит. Исполнив своё ежеутреннее чёрное дело, он взлетает на крышу Теремка и оттуда взирает на общий переполох. Жилец Комар пищит и при каждой возможности кусает всех в носы, жилец Блоха, правда, молчит, но кусает куда придётся всех без разбору. А жилец Муха прожужжала нам все уши, твердя о том, что ей положено зимой спать!
Носящиеся по Теремку жильцы не только врезаются во всё, во что можно и нельзя, а также и друг в друга, но и портят мои запасы, которые я регулярно перепрятываю по всему Теремку, так что уже и сама не всегда могу их позже отыскать!
Жилец Ёж при этом попадается им под лапы, и какие при этом звучат речи, я не возьмусь ни в сказке сказать, ни пером описать!
Таким образом, не только жильцы Лиса, Волк и Заяц не спят у нас всю зиму напролёт, но и Комар, Муха, Блоха, Ёж, Медведь, а также и я — единственное ответственное лицо среди этого сборища безответственных морд — председатель Погрызухина!
И только одной Лягушке-Квакушке всё нипочём, потому что она у нас отморозок! Она как с осени в погребе, на леднике в лёд вморозится, так до весны и лежит ровно околевшая, пока весной про неё медведь не вспомнит, если вспомнит... Тогда он кусок льда с ней внутри вырубит, вынесет на солнышко, она и разморозится. Ну а если не вспомнит — лежит Квакушка до следующей весны, чего ей сделается…
Стоит ли удивляться, что в конце концов ближе к весне озверевший от постоянных побудок жилец Медведь крушит нашу совместную жилплощадь! Затем, правда, отстраивает её заново. И всё повторяется снова, без каких бы то ни было инноваций и модернизации!
Дорогой Дедушка Мороз, просим тебя расселить нашу коммунальную жилплощадь! На крайний случай, отсели от нас хотя бы жильцов Медведя и Петушка! Сами мы уйти не можем, потому как Сказка — это вроде протокола собрания жильцов. Раз записано пером — не вырубишь и топором. Крепко надеемся на твою волшебную помощь, жильцы коммунального Теремка… Список жильцов с отпечатками лап прилагается. Смотри также вложение с поэтажным планом Теремка."
— Ну и ну… — только и проговорил Дед Мороз, опускаясь в кресло. — Не думал я, что у сказочных героев такая тяжкая жизнь. Ума не приложу, что со всем этим делать…
Снеговик хотел было сказать, что ничего тут сложного нет, но благоразумно решил воздержаться, снова вспомнив полезную человечью мудрость про "вид лихой и придурковатый", который надлежало иметь подчинённому "дабы разумением своим не смущать начальство"!
Дед Мороз всё-таки уже немолод… Лет эдак с тыщщу как немолод. И новые задачи даются ему нелегко. Сейчас он подумает-подумает, да и поручит разбираться со сказочными проблемами ему — Шарику. Или, может… Ага… Вот ей и поручит!
Дверь в терем распахнулась, пропуская внутрь Снегурочку — стройную улыбчивую красавицу с толстой косой до пояса.
— Привет, папуль! Чего мрачный такой? — сразу же поинтересовалась она.
Да-да, Снегурочка приходилась Деду Морозу никакой не внучкой, как почему-то решили люди, а дочкой. Просто на людях она звала отца Дедом или ласково — Дедушкой, но не в смысле родственных связей, а потому что он — Дед Мороз. Ну и Мороз со временем привык на людях называть её внучкой. Она и выглядит девчонкой совсем.
— Да вот, наслали нам сказочные жители писем… Шарик только три штуки прочёл, а у меня уже голова кругом! — пожаловался властитель зимы. — Да ты сама почитай.
Снегурочка подхватила три уже прочитанных письма, быстро пробежала их глазами, местами похихикивая, местами сочувственно хмурясь.
— Да-а… — протянула она, — неожиданно. Но ничего особо сложного я тут не вижу, справимся! С людьми куда сложнее.
— Раз не видишь сложного, так и справляйся, — обиженно насупился Дед Мороз.
Шарик подумал, что старик порой ведёт себя, как ребёнок. Но чего ждать от Зимнего Повелителя — погода вообще дама капризная, а у зимы — особенно сложный характер.
— Только смотри — не напортачь! — продолжил Дед. — Не хочу потом перед Снежной Королевой краснеть…
Снегурочка постаралась сделать серьёзное лицо, одновременно подмигивая снеговику.
— Я очень постараюсь, папочка! — ответила она смиренным тоном хорошей девочки.
Будь Дед чуть более проницателен, уловил бы иронию, но он только удовлетворённо и успокоенно кивнул.
— Ой, а это что?! — Снегурочка запустила руку в мешок. — Смотри, какая красота! — глаза её восхищённо сияли.
Тонкий тканевой рулончик, извлечённый ею из мешка с посланиями от сказочных героев, сам собой развернулся и взмыл в воздух, слегка покачиваясь, словно красуясь. Это оказался шёлковый то ли платок, то ли ковёр, расшитый самоцветными каменьями и волшебными светящимися нитями из лунного света. Коврик оказался письмом — текст был вышит лунным светом.
— "Дорогой Дедушка Мороз! — начала читать Снегурочка. — Зовут меня Василисой, а некоторые ещё прозывают Премудрой. Премудростей мне и правда известно немало, но мудрости определённо недостаёт.
Что-то перемудрила я в жизни своей. И теперь зовут меня всё больше Царевной-Лягушкой. Сижу на болоте, жду очередного дурака… Ивана-царевича, то есть. А как они мне надоели, эти дураки, за мою долгую жизнь — этого я не могу тебе приличными словами передать, дорогой Дедушка Мороз!
Так хочется настоящего мужчину встретить — умного и надёжного. Такого, чтобы не красовался невестой, не похвалялся. Чтобы ему безразлично было, что обо мне думают другие. Ведь каждый норовит до сроку сжечь кожу лягушиную, одного дня дотерпеть не может. Говоришь им — не слышат. Только о себе думают. А спасать идут — и правда ли любят или хотят всему свету удаль свою молодецкую показать да доказать? Скорее второе.
Теперь-то я понимаю, что прав был Кощей, когда в лягушку меня зачаровал. Сказал, мол, посмотрим, как все эти красавцы-царевичи сумеют душу твою и ум оценить! Хватит ли им терпения хоть на время недолгое — подождать, когда красавицей стану и они смогут всему свету невесту предъявить с гордостью!
Прав был… И я тогда не лучше этих дураков была — дура-дурой. Не оценила его ум и проницательность. Только всем нам, даже премудрым, тяжело ценить внутреннее больше внешнего… И что мне теперь делать, ума не приложу. И о чём тебя, Дедушка Мороз, попросить, сама не знаю. Хоть выговорилась от тоски...
Коврик дарю тебе на память, а то все подарков ждут, а тебе, поди, нечасто дарят. С Новым годом тебя, Дедушка Мороз!"
Как только Снегурочка дочитала послание, лунные нити пришли в движение и сложились в прекрасный узор-орнамент, а текст письма исчез.
— Вот спасибо, что вспомнили про старика… — умилился Дед Мороз. — И не упомню, когда меня с Новым годом поздравляли! Да ещё и подарки дарили.
— А я… а мы?! — возмутилась Снегурочка, взглянув на Шарика.
— Ну, вы-то, конечно, — кивнул старик. — Но это не считается, — Дед тут же спохватился и забормотал что-то о том, что они, конечно, всегда… и он их тоже… и вообще… Но дочка уже не слушала.
— Ах не считается? — озорно прищурилась Снегурка. — Вон, у Василисы Кощей тоже… не считался… — девушка задумалась, забыв про обиду. — Интересно… а если…
— Что тебе интересно?! — вскинулся отец, памятуя, что интерес Снегурочки обычно заканчивается чем-то… необычным — как минимум.
— Да ничего, папуль, ничего, — дочь спрятала лукавый взгляд и снова запустила руку в мешок: — Интересно, что тут ещё… Ух ты! — уже без всякого притворства восхитилась она. — Только посмотри! Ну-ка, Шарик, подсоби!
Вдвоём они едва вытащили из мешка толстую резную плиту… из чистого золота! Инкрустированную драгоценными каменьями, щедро украшенную кружевом филиграни, текст выполнен чернью — настоящее произведение ювелирного искусства весом пуда в два!
— "Уважаемый Дед Мороз! — начала читать Снегурочка текст. — Обращается к тебе Повелитель Нави, Царства Мёртвых, Кощей Бессмертный. Жизнь моя мрачна и безрадостна. Одна отрада сердцу — Василиса Премудрая. Но она на меня и смотреть не желает, ибо — не вышел лицом и статью! Разумеется, могу я любой морок на себя наложить. Но не такова Василиса, чтобы её обморочить можно было. Да и душа просит любви без обмана.
Понимаю, что желание моё выполнить сложно, а то и вовсе невозможно. Однако… если есть у тебя возможность, подари мне Яблоко Молодильное с Красивильным эффектом! Сейчас и у простых людей есть возможность внешность улучшить, так неужли нам, чародеям могучим, недоступна такая малость?
Конечно, может, она меня и после этого не полюбит, но то уж моя печаль, не твоя. Если ж нет у тебя такого волшебного фрукта, то ничего не поделаешь.
С Новым годом, Дедушка Мороз! Прими от меня сие ювелирное изделие в подарок на добрую память."
— Ух и богатства-то привалило! — Шарик сдвинул ведёрко на затылок и ухмыльнулся. — Ну как, ваша сказочность, найдётся у нас для Кощея яблоко Молодильно-Красивильное?
Пока Дед Мороз задумчиво хмурился, ответила Снегурочка:
— Это к маме. У неё должно найтись! Я, пожалуй, сама к Весне сбегаю, попрошу.
— А ведь и верно… — протянул Дед и снова погрузился в размышления, но, похоже, на этот раз они протекали в более позитивном направлении, так что даже мечтательная улыбка появилась на лице.
Внимание! У вас нет прав для просмотра скрытого текста.
, , и
ещё 4 нравится это сообщение.
главная
Радиоколобок - это круто!*)
Я уж настроилась на всегдашний твой размерчик не меньше повести!*) А тут ты так оперативно до Нового Года управилась!*))) 
Спасибо, Люшенька! Это очень радует!:))))) 
Бездна юмора и позитива, смекалки и добра, и, безусловно, любви 
И Мороз с Весной, и Снегурка со Снежным эльфом, ну, думаю, и у Кощея с Василисой наладится.
