— Я не могу, Рада! Не могу… — простонала Кира, сквозь стиснутые зубы.
— Тогда… Отдай мне Кольцо!
— Что?!
— Верь мне, Кира! Скажи: отдаю на время. Ну, говори! Повторяй: отдаю на время!
— Отдаю на время… — прошептала Кира, почти теряя сознание. В глазах потемнело, шум в ушах заглушал шелестяще-стенающий хор призраков, кружащихся вокруг.
— Беру не навсегда! — выкрикнула Рада, протягивая руку в направлении Киры, — она предусмотрительно отступила на пару шагов от надгробия. Кольцу это не помешало, и оно мгновенно оказалось на руке Рады.
Кира ощутила, что может наконец пошевелиться. Жуткая Печать Бездны всё ещё приковывала к себе взгляд, но теперь с её притяжением можно было бороться! Кира собралась и поднялась с надгробия, стараясь не попасть случайно рукой в этот чудовищный провал в адский мир.
Василий, до этого стоявший неподвижно и безмолвно, так что о нём все уже успели забыть, бросился к Раде и толкнул её в сторону надгробия, но Кира успела помешать, оттолкнув Раду прочь.
— Ну ладно… — нехорошо улыбаясь, Василий подхватил бесчувственное тело Розы. — Бросим её туда и посмотрим, что будет…
Но тут неожиданно Виктория сделала ему подножку, и он растянулся около надгробия.
— Скорее… — прохрипела Виктория. — Не могу… больше… не могу… бегите!
— Ах ты тварь! — Василий вскочил и снова накинулся на Раду и Киру, пытавшихся помочь друг другу и оттащить подальше тело девочки.
Теперь уже и Виктория пришла ему на помощь, вернее — Тень, снова восстановившая контроль над телом.
— Нет, — сказала Тень. — Не девчонку. Её! — Палец Виктории указал на Киру. — Теперь она без защиты!
После секундного замешательства, вызванного отнюдь не жалостью к девушке, а сомнениями, насколько можно верить той, что только что ему помешала, Василий схватил Киру за плечи и поволок к надгробию, до которого было всего несколько шагов.
— Стой! — Рада вынуждена была положить Розу на землю.
Она вытянула руку с Кольцом в сторону Виктории.
— Давай, — ухмыльнулась Тень. — Подружку спасти уже не успеешь… Так хоть себя спасёшь… С Кольцом и девочкой тебя в таборе примут с распростёртыми объятиями! Беги прочь, беги!
Рада замерла, сцепив руки перед грудью, словно в мольбе, не зная, что делать. Она боялась приближаться к надгробию, чтобы Кольцо снова не притянуло к Печати. Даже здесь, на расстоянии нескольких шагов, она ощущала это притяжение.
— Давай, Рада, не стой! — услышала она голос Михаила. Он уже успел подняться на ноги. — Помогай! Держи Тень!
— Дух, блуждающий там, где не должно, — неуверенно начала Рада, но увидела, что из Кольца моментально, словно только и ждал этих слов, вырвался пламенеющий луч и пригвоздил Викторию к месту, продолжила уже твёрдо и уверенно, вкладывая в слова всю свою силу. — Отправляйся туда, где тебе место! Свет к свету, тьма — во тьму, жизнь к жизни, а смерть — к смерти!
Михаил добрался до Василия, который уже затащил отбивающуюся Киру на надгробие. Одна рука девушки почти провалилась в чёрное нечто, и Кира ощутила ледяной, чудовищный, смертоносный холод. Она вскрикнула, но тут кто-то дёрнул её за плечо с такой силой, что чуть не вывихнул.
Василий, воспользовавшись моментом, когда Михаил отвлёкся на Киру, ударил противника по лицу. Кажется, раздался хруст… Но Михаил тут же ответил ударом в солнечное сплетение.
— Кира! — крикнула Рада. — Кира, уходи оттуда! Я не могу подойти! Кира!
Кире больше всего хотелось помочь Михаилу, но она понимала, что скорее может помешать, поэтому бросилась прочь. Михаил не упустил момента и ударил Василия сверху сцепленными в замок руками. Тот упал, скорчившись. Но и у Михаила совсем не осталось сил, он сам чуть не завалился прямо на надгробие — его шатало, и он в любой момент мог отключиться.
— Миша! — Кира дёрнула его за руку, прочь от чудовищной Печати.
Качаясь, как пьяный, Михаил сделал пару шагов и рухнул на колени, ноги его не держали.
Виктория пыталась подняться с земли с земли. Лицо её было перекошено от боли, а глаза полны неподдельного страдания. Казалось, ничего в ней не осталось от той самоуверенной и самовлюблённой женщины, какой она была всего несколько дней назад.
— Помоги подняться… — прохрипела она и протянула руку к Раде.
Цыганка после секундного колебания поддержала Викторию, и та, тяжело дыша, приняла вертикальное положение.
Василий, между тем, тоже поднимался, а Михаил встать уже не мог. У него был явно сломан нос, кровь заливала нижнюю половину лица, но главное — на этот раз он уже точно истратил все силы до капли.
— Так не пойдёт… — прошипел Василий, окидывая остальных полным злобы взглядом.
У него больше не было здесь союзников, зато чисто физически он оказался теперь самым крепким, так как Михаил даже не мог хотя бы подняться, находясь в полубессознательном состоянии, и Кольцо тоже было не в силах помочь, поскольку никакого подселённого духа в Василии не было. У него имелась одна-единственная душа — насквозь гнилая, но с такими Кольцо не борется, пока живо физическое тело.
— Печать должна быть снята, — проговорил он, оглядывая своих обессилевших врагов.
— Кретин, — устало сказала Виктория. — Ты и представить не можешь, к чему это приведёт. Это было нужно Тени, но она — не человек. А тебе-то зачем?
— Это ты ничего не понимаешь! У меня договор… Я должен выполнить свою часть сделки…
— Ты видел их — там? — Виктория махнула рукой в сторону надгробия. — Нет? Так посмотри! Они тоже считали, что стоит выполнить "свою часть сделки", как получат всё, чего хочется… И смотри, что с ними теперь! Да и при жизни… Разве это жизнь?! Нет, ты послушай! Я-то знаю теперь… испробовала… Этот колдун, что завладел мной, всю жизнь служил тьме, верно служил, и что? Да, у него была большая сила и власть при жизни, его все боялись, он мог бы купаться в деньгах, если бы пожелал…
В глазах Василия вспыхнул алчный огонёк.
— Так ты этого хочешь? Денег? — Виктория хрипло рассмеялась. — Денег?! Если бы ты только знал… если б знал… как это жутко, как чудовищно — носить тьму в себе… И ничего, слышишь?! — ничего не радует! Можно получить что угодно, а в душе всё равно — тьма и ледяной холод… И ничто не может ни осветить, ни согреть… Ничто и никто!
— Ад начинается ещё в этой жизни, рождается в душе, отравленной тьмой и злом! А потом растёт… растёт… как будто прорастает чудовищное семя! И потом… ты уходишь — туда! Во тьму, которая выросла в твоей собственной душе, к тем, кто похож на тебя… Они купаются в ненависти, как рыбы в океане, и нет спасения… Потому что рыба не может жить на берегу, а душа, пропитанная тьмой, не способна находиться на свету…
— Ну хватит проповедовать! — скривился Василий. — Я сниму печать и получу то, что мне обещано! Вторая жертва должна помочь Угловой… Сегодня Печать снять легче, чем в другое время. Может, Углова её и разрушит…
— С ним бесполезно говорить… — Виктория пошатнулась, опираясь на руку Рады.
Цыганка угрюмо кивнула. Василий же снова бросился к Кире. Она попыталась увернуться, но он почти поймал её, когда серебристое свечение вокруг стало ещё сильнее, чем прежде.
Люди уже почти перестали замечать его, но множество призраков, собравшихся здесь в эту особенную ночь по особому поводу, наконец словно спохватились. До этого они безмолвно наблюдали происходящее, однако слова Василия всколыхнули в некоторых из них старую боль и ненависть.
— Упыриха… Упыриха! — зашептали они всё громче и громче. — Он хочет вернуть Упыриху! Там Упыриха! Это он… Это Гришка-Колдун! Гришка… Это он… Он это!!! — неслось со всех сторон.
Призраки искалеченных девушек и женщин набросились на Василия, снова и снова пролетая его насквозь, а потом, будто сговорившись, они все ринулись на него и замерли, оставаясь в той же точке пространства, что и его тело, как бы внутри него. Хоть они и были нематериальны, но, видимо, такой объём неведомой призрачной субстанции, помноженной на яростную решимость привидений, — это вполне реальная сила!
— К Упырихе его! — зашептали они. — К Упырихе!
Василий замер на месте. Он пытался пошевелиться, но потерял контроль над своим телом.
— К Упырихе Гришку!
Василий побледнел, на лбу выступила испарина, руки его судорожно подёргивались. Он пытался сопротивляться, но призраки тащили его к надгробию.
Рада, Кира и Виктория молча взирали на происходящее, застыв от ужаса.
Остальные призраки кружились вокруг и большая часть явно проявляла сочувствие к своим тяжело пострадавшим при жизни сёстрам и одобряла их действия. А возможно — и подпитывала силой.
— Что делать, Рада? — тихо спросила Кира, подойдя к цыганке.
Но Рада лишь тряхнула головой. Она и сама не знала, что делать, а главное — надо ли вообще в этой ситуации что-то делать.
— А ничего, — усмехнулась Виктория. — Он сам выбрал свою судьбу. Он никого не пожалел бы. И женщину ту он убил.
— Женщину вы вместе убили, — пронзительно взглянула на неё Рада.
Виктория тяжело вздохнула.
— Я во многом виновата. Но я не убийца. Это был колдун. Это была Тень. И это было… чудовищно. Мне досталось по заслугам. И я даже рада, что так вышло, иначе могла бы стать таким же монстром в конце концов… Я многое поняла…
Она хотела ещё что-то сказать, но в этот момент Василий начал тонуть в надгробии Угловой, как в чём-то мягком, плотнее воды, но мягче глины. Он издал нечеловеческий вопль, барахтаясь и пытаясь вырваться.
— Надо их остановить! — воскликнула Кира.
— Нет, — Рада покачала головой.
— Мы должны!
— Что ж, тебе решать — Кольцо твоё! — Рада протянула руку. — Возвращаю взятое!
— Принимаю, — тихо сказала Кира, и Кольцо Душ тут же оказалось у неё на запястье. Но на этот раз не просто оказалось, а вспыхнуло белым слепящим светом, камни сияли, разрезая и темноту, и серебристое свечение призраков пламенеющими лучами.
Сияние Кольца охватило всё тело Киры, она ощущала жар, чувствовала, как её пронизывает пламенная энергия, как каждая клеточка вибрирует, подчиняясь неведомому ритму пульсации этой энергии.
— Кольцо Душ! — зашептали призраки. — Кольцо вернулось… Хранительница вернулась!
Погружение Василия прекратилось, он застыл частично погружённый в размягчившийся камень, вернее, в ту субстанцию, которая его заменила. Он больше не кричал, хотя и открывал рот, взгляд у него был совершенно безумный…
— Да будет Печать нерушима! — произнесла Кира слова, появившиеся в её сознании вместе с той энергией и сиянием, что пронизали её, вместе с осознанием своего предназначения и долга.
Надгробие будто отбросило Василия, и он упал на землю рядом с ним, шевельнулся несколько раз и замер.
— Души, блуждающие в мире, что надлежит вам покинуть, готовы ли вы отправиться в путь?
Они приблизились к Кире, Рада и Виктория тревожно оглядывались и ёжились, но ничего ужасного, как с Василием, с ними не происходило.
— Готовы… Мы готовы… — отозвалось множество голосов. — Готовы…
Были и другие голоса, в которых слышалась злоба и протест, но их оказалось не так много.
— Благодарю тебя! — К Кире приблизилась одна из душ, в которой она узнала бывшую хранительницу Кольца. — Благодарю!
Рядом с ней была её дочь и внуки.
— Наконец-то мы свободны!
— И я тоже могу уйти… Спасибо тебе! — это был дух мужчины, кажется, мужа Аллы. Из-за его спины Кире улыбался Игорь Степанович.
— Благодарю, Кирочка…
Девушка ощутила, как подступают слёзы, застилая глаза.
— Прощайте! Вас ждёт Вечный Путь! У каждого он свой. Пусть будет он добрым! Духи бесплотные, потерявшие пути свои! Отныне следуйте дорогами, что каждому из вас предназначены, путями, которые при своей земной жизни вы начали! Отправляйтесь каждый своим путём, в своё место! Свет к свету, тьма — во тьму, жизнь к жизни, а смерть — к смерти!
Три ослепительных луча прорезали ночь.
Голубой был прекрасен… На него хотелось смотреть не отрываясь, он нёс умиротворение и гармонию, какой не бывает в мире живых.
Красный — разящий и яростный, неотвратимый и несущий ощущение защищённости — ни один злобный дух не может ему противостоять!
Зелёный был самым мощным, широким, как свет прожектора, и ярким, как самые счастливые минуты жизни.
Призраки растворились в Вечности. А над старым кладбищем послышались предутренние птичьи голоса. Начинался рассвет.
, , и
ещё 2 нравится это сообщение.
главная
